[nick]Adrian Pucey[/nick][status]ты полюбишь боль больше чем меня[/status][icon]https://funkyimg.com/i/2UyTw.png[/icon][sign]
[/sign][pers]Эдриан Пьюси, 23 года[/pers][info]Пожиратель Смерти, который слегка не в себе.[/info]

Ах, эти нотки дерзости во взгляде, эти попытки контролировать собственный голос, что бы он не дрожал, эта внешняя невозмутимость, играющая роль жалкой маски, как же это всё было знакомо Эдриану. Когда-то он и сам, юноша, попавший в «плохую компанию», совсем не по своей воле, был вынужден выживать там, как мог. Он думал, что может справиться с ними,  с Его прислужниками, с Его слугами, с Его палачами, но на службе Темного Лорда такие штучки никогда не проходят, скорее «проходят» подобные Эдриану Пьюси, мятежники думающие, что могут изменить это общество, имя которым ныне небытие  Эдриан Пьюси всё понял очень быстро. Боль, постоянная боль, и приказы. Приказы причинить боль и приказы, за провал которых причиняют боль. Сначала Эдриан боялся сойти с ума, но на самом деле, со временем, он понял как ошибался, внезапно он обрел нового себя, более усовершенствованного и наслаждающегося тем, чего раньше так боялся. Эта боль «исправила» его, научила жить по-настоящему, пусть даже прежний слизеринец в нем больше уже и не жил, но Пожиратель Смерти расцветал, подгибая по себя всё несовершенство мира. Он поделиться этим с Ею, несомненно.

Великий дар я приготовил для тебя, Виола Лайтвуд, ты скоро поймешь.
Забавно, что раньше он никогда специально не искал с ней встречи, но стоило ему сейчас увидеть ее здесь, такую беззащитную и по-прежнему пытающуюся держать удар, нечто очень похожее на одержимость перещелкнуло в мужчине, и взгляд плотоядности стал еще более пронизывающим.

- Ох, миссис Лайтвуд, неужели вы действительно сейчас ждете от меня извинений за столь незапланированное вторжение? – Бровь Пьюси издевательски выгибается, когда девушка возмущается своему статусу заложницы. Неужели она так глупа и не понимает, что это только начало? И что обычно эти истории кончается не каким-то ограблением или милой беседой, а самой настоящей авадой. Хотя перед ней обычно они играют с Круциатусом, будь благословлена Белла Лейстрендж и ее уроки! – Хотя следует признать, что запеченная утка была на удивление великолепна. Мистер Мальсибер, один из моих коллег, о котором, несомненно, даже вы наслышаны, ибо его дела всегда на виду, благодаря их крайней несдержанности, так вот мистер Мальсибер настолько погрузился в смакование такого изысканного блюда, что захотел лично принести благодарности хозяйке дома. Вы даже не представляете миссис Лайтвуд чего мне стоило, что бы отговорить его от этой затеи, впрочем, мы всегда его можем позвать, если Вы будете уж очень несговорчивы и продолжите играть эту вшивую пьесу. Давай лучше поговорим о твоем папочке, Ви. Как у него дела, а? – Притворная игра в светский прием, к которой видимо, привыкла девушка, сменяется наглой усмешкой нахала, коим нынче стал Пьюси. – Или ты хочешь продолжать делать вид, что я явился сюда за чем-то другим. За чем же, Виола? Может быть за тобой? – Губы Пьюси внезапно наклоняются к уху девушки, обжигая ее своим дыханием. Рука же в этот момент накрывает ее колено, задирая платье и опасно ползя вверх, останавливаясь в близости от пылающей плоти, взамен больно сжимая  ее бедро, будь то бы подтверждая собственные слова. – Спорим, что ты хочешь, что бы я продолжил, а миссис Лайтвуд? – насмешливо добавляет Пьюси, убирая руку и выпрямляясь, что бы направиться к камину и серванту.

- Или может быть, ты думаешь, что я обычный грабитель и явился сюда за чем-то подобным? – Какая-то красивая, и явно дорогая ваза летит на пол, разбиваясь вдребезги. А за ней еще и часы, кажется, это был подарок ее бабушки, потому что однажды Пьюси видел их у нее в поместье, кажется, это было даже на то самое Рождество, где они признавались друг другу в вечной любви. Что они могли знать, глупцы. Жаль, жизнь так хрупка, не так ли? – Может быть мне нужно это? Или это? - За ними падают на пол еще какие-то вещи, выставленные напоказ, а значит имеющие некую ценность для четы Лайтвуд, и вишенкой на торте становиться превращение в осколки парочки совместных фотографий супругов, на лицах которых красуется знакомый пафос, которым так богаты именитые чистокровные семьи.

-Прости, но нет. Ничего интересного. Так о чем мы там? Ах да, зачем же я здесь. – Пожимает плечами Пьюси, разворачиваясь к своей бывшей девушке и встречаясь с ней взглядом, в котором так и читалось «не думай играть со мной,  или я разрушу всё, что ты любишь, и ничто, и никто меня не остановит».

Эдриан приближается к бывшей возлюбленной по пути захватывая стул и садясь прям рядом с ней, так как будто бы это была обычная дружеская беседа, а не очередная пытка, которая так медленно разворачивала события лишь для того, что бы вызвать глубинный страх в своей жертве. Его девочка всегда была смелой, стоит отдать ей должное, Пьюси это даже нравилось, как тогда, так и сейчас.

- Ви, Ви, Ви…- Эдриан тянется к прическе девушки, заправляя один из ее выбившихся локонов за ушко, и внимательно следя за ее реакцией. Близость с ней заставляла его желать ее больше, но он уже был взрослым мальчиком. Он мог потерпеть, еще немножко, ибо награда сулила быть весьма великой. – Хочешь, открою маленький секретик? Я уже и не думал, что мы когда-либо встретимся. Лайтвуды – такая хорошая семья, никуда не лезут, Орден не поддерживают. С нами тоже не особо дружат, но это можно пережить, да только вот, не повезло бедняге Лайтвуду с родственниками жены. Знает ли бедняга Ник, что папочка его жены беглый преступник, которого мы таки яро ищем и поимка которого разрешена живым или мертвым? Знает ли он, что любое пособничество такому субъекту карается смертью и только ею? Или же ты решила скрыть от него такой важный факт своей биографии и сейчас он кричит в той комнате от осознания того, что его жена, для которой он сделал всё, что мог, еще та сука? – Довольно хмыкает Пьюси, наслаждаясь рисованием картин с Лайтвудом, которого пытают. – Впрочем, я тебя не виню, Ви. Похоже тут скучно. Можно сойти с ума. Сидеть тут постоянно на месте и.…Ох, кстати, веревки не жмут? – Пьюси бросает взгляд на руки девушки, которые приобрели уже немного синеватый оттенок, и не получая быстрого ответа, внезапно резким движением натягивает веревки еще больше, понимая, что те врезаются в руки девушки, оставляя ссадины, и причиняя мгновенную и непреходящую боль. – О да, кажется, они причиняют тебе некий дискомфорт. Хочешь, освобожу тебя от них? Всё очень просто, Ви.  Тебе просто нужно умолять меня также сильно как умолял меня твой муж в той комнате. Справишься? – Он открыто насмехается, наклоняясь к ее уху, но вовсе не шутит. Она должна понять свое положение. Как она там говорила, заложница в собственном доме? Нет, хуже, она заложница в руках самого Эдриана Пьюси, игра которого только началась.

Отредактировано Adrian Pucey (09.06.19 07:55)